08. Проблема периодизации средневековой науки. Символизм и средневековый менталитег как культурно-исторический контекст научных идей; религиозное мировоззрение и формирование научных идей средневековья. Состояние естествознания, математического и социо-гуманитарного знания. Технические знания и технические (практические) отрасли средневековой эпохи. Способы бытия науки в средневековой культуре; средневековый университет

В большинстве исследований, как правило, первая временнáя характеристика средневековой науки связана с отнесением ее к феодальному строю. Но прямого совпадения времени их существования не может быть. Так, начало феодализма в Западной Европе совпадает с распадом Западно-Римской империи (V-VI вв. н. э.), а завершение относят к ХVII-ХVIII вв. (“в странах Востока эпоха феодализма наступила раньше, чем в Европе, и ушла с исторической сцены позднее” (если брать, например, Россию)), тогда как средневековую науку чаще всего датируют с VI по ХIV в., при этом понимают под ней, как правило, европейскую средневековую науку. И еще один важный момент. Мировоззренческим контекстом, в прямой или опосредованной форме обусловившим принципиальные идеи европейской средневековой науки, является христианская религия, но она-то формируется в первые века новой эры. И такой христианский мыслитель, как Августин Аврелий, оказавший существенное влияние на трактовку природы и человека в средневековой науке, жил в IV - начале V в. Что касается нижней границы - начала средневековой науки, то надо признать, что истоки ее отличительных особенностей сформировались не одномоментно, процесс этот растянулся на IV и V столетия.

Средневековая наука, так же, как и античная, развивалась поэтапно. П. П. Гайденко излагает общепринятое деление средневековой науки на этапы: “…обычно у историков науки мы обнаруживаем следующее членение Средневековья с точки зрения развития науки: раннее Средневековье (VI-IХ вв.) - темное время, упадок образования, общая варваризация и одичание. Средний период (Х-ХI вв.) - переводы античных классиков и появление университетов. Наконец, зрелое Средневековье (ХII-ХIV вв.) - высокий уровень образованности, расцвет науки и искусства, подготовка той эпохи, которую мы называем Возрождением”.

Но есть и возражения против подобной позиции. Когда дают такую оценку раннему периоду, то имеют в виду прежде всего западноевропейскую часть средневекового мира. Но ведь были и другие регионы. Так, есть мнение, что “большое значение в истории Средних веков и особенно в истории средневековой науки имеет образование, быстрое развитие и расцвет Арабского халифата - арабо-мусульманского феодального государства во главе с халифом - духовным и светским руководителем… Наивысшего расцвета Халифат достиг в IХ в., когда в его состав входили территории всего Аравийского полуострова, современных Ирана, Ирака, Сирии, Египта, большей части Закавказья, Средней Азии, Северной Африки, Пиренейского полуострова и некоторые другие”. Остановка на арабской науке была необходима, поскольку в историко-научной литературе присутствует налет европоцентризма, когда все вращается вокруг событий западноевропейской науки и культуры; и тогда возникают такие неадекватные оценки в отношении VI-IХ вв., как “пропащих” и темных для науки веков.

Средневековье представляет собой совокупность религиозных культур, а Средневековая Европа - это прежде всего христианский мир. С точки зрения мироощущения, мировосприятия и миропонимания христианство вносит принципиально новый момент: оно заставляет видеть в том мире, в котором живет человек, другой мир: ведь человек и все его окружение не имеют самостоятельного существования, они сотворены; и, как божье творение, тварный мир являет собой лишь отблеск, лишь свидетельство высшего бытия. Цель познания видится в одном: познать Бога в мире, а мир - в Боге. Отсюда становится понятным, почему именно символизм становится “живым дыханием средневековой мысли”. Ведь средневековый символизм в самом первом приближении и можно истолковать как привычку видеть все вещи в их смысловой связи, соединении с божественным миром, миром абсолютных и высших ценностей. Символический принцип объяснения мира был распространен на все сферы человеческой жизни. При этом символы принадлежат самой реальности, той же реальности, в которой существует и сам человек: они представляют собой вещи-символы, события-символы. Ведь все вещи, все события не случайны, а что-то символизируют собой. Реальность символов дает основание для оценки средневекового мышления как реалистического мышления и именно в этом контексте идет разговор о “средневековом реализме”.

Особенности средневекового символизма

Во-первых, главная его особенность заключалась в том, что символический мир Средневековья соединял в себе два таких пласта бытия, которые различались не просто как сущность и явления, но как высший и низший миры. Высший, небесный, Божественный, горний мир - мир сущности; низший, земной, дольний мир - мир явления.

Во-вторых, важная сторона символического миропонимания связана со словами. Канвой, матрицей символического миропонимания в средневековую эпоху являлась словесная ткань бытия. Ведь по сути своей именно слово - это одновременно символ-смысл: в словах символическая реальность и смысловая реальность не разнесены по разным мирам, а спаяны в одно целое. Символом является “тело” слова (графическое или фонетическое его выражение), а смыслом - “душа” слова (если пользоваться средневековой терминологией).

В-третьих. Символизирующий стиль средневекового мышления проявлял себя и в функции объяснения, что как раз очень важно для науки. Аристотель считал, что именно поиск причины или начала отличает доказательное знание, претендующее на объяснение. Причинный способ познания базируется на объяснении, которое заставляет отыскивать причины любому событию или явлению, а также рассматривать все следствия, вытекающие из данной причины. Символизирующее мышление ни в какой мере не утруждает себя поисками причин и следствий - объяснение сводится к обнаружению смысловых зависимостей между различными рядами событий.

Символическое мышление

Символическое мышление, полагающееся на сходства и аналогии, дает дорационалистическую расплывчатость; оно сдерживает силу рассудочного мышления, придавая легкую неопределенность мысли, создается некая “дымка мысли”. На закате Средневековья весь мир становится полем действия всеохватывающей символизации. Выстраиваются вереницы символических зависимостей: 12 месяцев обозначают 12 апостолов, 4 времени года - 4 евангелистов, а весь год - Христа.

Историки философии и науки сходятся во мнении, что воззрения двух мыслителей были в наибольшей степени востребованы в Средневековье - Платона и Аристотеля.

Каковы отличительные черты приспособленной под религиозные идеи философии платонизма?

Емко и образно А. Койре так характеризует это отличие: “Душа - вот заглавное слово платоников… Всякая философия, сосредоточивающаяся на душе, всегда является платоновской”. Аргументом для принятия подобной позиции является платоновская трактовка истины - ведь “Истина обретается в глубинах души”. И конечно, в рамках религиозной идеологии эта трактовка существенно уточняется: Истина - это бог, и она есть вечная истина.

А теперь попытаемся выяснить отличительные черты средневекового аристотелизма. Вот что по этому поводу пишет А. Койре: “…он представляет собой даже не философию, а науку, и это в силу его собственной значимости как научного знания, а не в силу навязываемого ему родства с религиозной установкой… Но он изучает не душу, амир, физику, естественные науки. Ибо мир для аристотелика не является эфемерным отражением божественного совершенства, символической книгой, по которой… можно расшифровать сияние вечности; его мир в некотором роде есть нечто самоутвердившееся. Он является “миром”, или природой, или иерархизированной и хорошо упорядоченной совокупностью естеств (“природ”)… Конечно, для средневекового аристотелика этот мир произведен от Бога, опричинен и сотворен им; но, будучи однажды наделенными этим бытием, мир, природа им обладают. Это бытие отныне и впредь - его (мира) бытие, оно от Бога, но уже не Богово. Сами вещи, существование вещей - вот что для него наиболее достоверно”.

Но следует видеть, что прижившиеся на почве средневековой культуры взаимоисключающие трактовки человека в аристотелизме и платонизме все же не отвечали христианскому учению о человеке.

Как пишет П. П. Гайденко:

христианское понимание человека отличается от античного… тем, что человек не чувствует себя органической частью, моментом космоса… он выше космоса… он не может утратить своего сверхприродного статуса

…в средневековой науке явственно проступает ориентация на две разные программы: аристотелевскую… и платоновско-пифагорейскую (математическую)… На протяжении всех Средних веков… можно заметить две различных тенденции: одна - к сближению платонизма с аристотелизмом… другая - к различению, разделению этих двух научных установок. В сфере собственно научных исследований можно видеть обе эти тенденции

Тенденция к сближению шла с двух сторон: представители аристотелизма использовали математику в вопросах физики, и, наоборот, представители платонизма использовали физические интерпретации для математических закономерностей, обнаруживая, как хорошо “укладывается” чистая математика в природные зависимости.

Помимо размежевания и сближения аристотелизма и платонизма средневековая наука развивалась, как это ни покажется странным, за счет религиозного “ресурса”, собственно христианских догматов, которые в тех конкретных условиях способствовали выходу за рамки двух данных программ, а значит и за границы основополагающих принципов античной науки. Средневековые схоласты считают вполне допустимым признать начало мира, который после его творения может существовать бесконечно долго (Николай Орем (ХIV в.)). Пересматривается важнейшее положение аристотелевской научной программы о существовании только потенциальной бесконечности - признается возможность актуальной бесконечности: “в ХIV в. т. н. инфинитисты утверждали, что актуально бесконечное может быть осуществлено божественным всемогуществом, поскольку понятие актуальной бесконечности никакого противоречия в себе не содержит” (Дунс Скот, Роберт Гроссетест и др.). Аргумент о божественном всемогуществе привлекается и для того, чтобы признать существование пустоты. Вне тел существующая пустота создает пустое бесконечное пространство, в котором по прямым линиям движутся тела. Тогда космос размыкается - он перестает быть замкнутым. А если допустить пустоту вне этого мира, то наравне с ним возможно существование других миров. Как видим, внутри схоластики появляются собственные мыслительные инструменты (принципы двойственной истины и возможных допущений), а вместе с ними и доказательные аргументы для развития научных идей, отвечающих самому существу христианской религии.

По мнению П. П. Гайденко, в Средние века появились идейные основания для преобразования истории как описательной науки в теоретическую область знания: “Вечное - божественное и природное - и человеческое - историческое и преходящее - соединяются в христианском мировосприятии, они уже не представляют собой две разнопорядковые реальности, а тесно связаны между собой. Поэтому земные исторические события, несмотря на свою однократность… приобретают символический характер и соотносятся со сферой небесного, божественного. История, таким образом, получает совершенно новое значение - она становится важнейшим предметом научно-теоретического осмысления”.

Поскольку в выводах должны быть представлены самые значимые для средневековой науки области знания, то нельзя не назвать и логику. Логика - “дисциплина дисциплин, она учит учить, она учит учиться, в ней рассудок обнаруживает себя и открывает, что он такое… Она одна знает знание и не только хочет, но и может делать знающим”.

Итак, средневековая наука включала в себя в теологической форме психологию и философскую антропологию, математику, естественно-научные области знания (физику, астрономию, оптику и др.), органично вписанные в христианское мировоззрение, в которых уже пробиваются тенденции к математизации физики и одновременно физикализации математики; кроме того, черты теоретической науки начинает приобретать история; особый статус приобретают теология и логика. Преодоление научных программ Античности происходит, как ни странно, на основе собственно религиозных идей.

В чем своеобразие средневековой науки как знаниевой реальности?

Первое. Знаниевая реальность средневековой науки - это органический сплав теологического, философского и собственно научного знания.

Второе. Поскольку истина уже возвещена, то научное знание не претендует на новизну и оригинальность.

Третье. Еще одним важным способом существования научных знаний в Средневековье была практическая деятельность и, по сути, вхождение их в саму жизнь. Учитывая изложенные характеристики существования научного знания, можно назвать эту его разновидность прикладной наукой.

Четвертое. Назовем, вслед за В. И. Вернадским, существование научных знаний в облике алхимии, астрологии, магии и пр. “искаженной” формой бытия науки.

Средневековая Европа отличилась созданием, почти в массовом порядке, такого социального института, как университеты. Обратим внимание на их оценку в интересующем нас контексте, данную А. П. Огурцовым, которая достаточно распространена. Он пишет: “Одно из величайших достижений культуры Средних веков - создание университетов… Именно в конце Средневековья - в ХII в. - создаются организации, которые объединили в себе две функции: с одной стороны, быть учреждением для получения высшего образования, а с другой стороны, быть лабораторией научного исследования (в специфическом средневековом смысле слова). Это были университеты.” Признание за университетами статуса учебно-научных центров - важная характеристика, но явно недостаточная, поскольку и данный социальный институт в Средневековье был под властью главной социальной организации Средневековья - церкви. По своему содержанию университетская образовательная программа основывалась на так называемых семи “свободных искусствах”: грамматику, риторику, диалектику, арифметику, геометрию, астрономию и музыку. Первые три составили начальный этап познания - тривий, остальные четыре - квадривий. Эти свободные искусства и были положены в основу средневекового образования, рассматривались как канон обучения и совокупность всего мирского знания.

Несмотря на тесную связь научного и образовательного видов деятельности, науковеды фиксируют появление в ХIII-ХIV вв. таких сообществ, предметом интереса которых были вопросы физики, астрономии, медицины и др., формируется нечто подобное научной школе. В качестве примера приводятся школы Альберта Больштедского, Салернская медицинская школа.

Способы социального бытия средневековой науки во многом определяются религиозным культурно-историческим контекстом, но и практическими запросами тоже. Научные идеи существуют в адекватных и неадекватных (с позиций современной науки) социальных институтах - в средневековых университетах и в алхимии, в комментаторско-суммативных текстах и в прикладных технико-технологических достижениях средневековой культуры и многих других. Подводя итоги по теме, можно отметить следующее:

1. Современная история и философия науки приходит к бесспорному признанию средневекового этапа в развитии европейской науки.
2. В средневековой науке неразрывно связаны философские, теологические и научные идеи, которые определяются символическим миропониманием.
3. Средневековая наука предстает многообразием теоретических и прикладных областей знания, которые выработали для себя адекватные способы социального бытия.